#НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – По-прежнему «высокая комедия» Жана-Батиста Мольера, поставленная в Норильске, – это не о быте, а об основах бытия. Старая как мир история о развратнике и сердцееде у режиссера из Питера Романа Габриа получилась отчасти психоделической.
Сценическую редакцию текста постановщик осуществил сам. Стилистика послевоенного неореализма показалась Габриа наиболее приемлемой: он увел действие из барочного сюжета и перенес его в Сицилию второй половины прошлого века. В итоге костюмы, антураж, весь ассоциативный ряд сплелись с итальянским кинематографом: Роберто Росселлини – Лукино Висконти – Витторио де Сика – Микеланджело Антониони.
Режиссер сделал спектакль наподобие кино – это продиктовало и способы театрального монтажа, и особое поведение артистов.
Любимый норильчанами Роман Лесик играет человека, уставшего от своего донжуанства.
Актер предстает в новом амплуа и справляется с задачей режиссера, выкладываясь на все сто. Дон Жуан в его исполнении – все тот же гуляка, циник и лицемер, каким задумал его Мольер, но запутавшийся, сложный, с детскими травмами и незакрытыми гештальтами, как сейчас говорят.
«Два года назад на «Полярке» я встретил в норильском театре артиста, которого давно ждал для этой роли, у которого, как мне показалось, есть весь набор качеств Дон Жуана сегодняшнего дня, – объясняет свой выбор режиссер. – Как образ мировой литературы или музыки герой известен каждому, но у меня он устал от обвинений, от своих похождений, устал сам от себя».
Герой у Габриа больше рефлексирует на тему собственной души, чем занимается преследованием женщин. Как легенда, образ и миф он весьма «препарирован». Режиссер пытается буквально залезть к нему в голову, чтобы понять мотивы, логику и абсурдность его поступков, понять, что им движет, что мучает. При этом Дож Жуан не был бы собой, если бы не проповедовал, что «лицемерие – модный порок, а все модные пороки идут за добродетель».
Спектакль решен оригинально, не по-бытовому. Зритель находится как бы внутри сознания Дон Жуана. На сцене минимум декораций, центральной композицией является огромный крутящийся арт-объект в стиле конструктивизма серого цвета с прожилками: то ли камень, то ли куб, то ли многоэтажка, то ли гигантская черепная коробка с прорезями. Именно оттуда возникают – «происходят» – персонажи, события, картины из личной или уличной жизни, а еще страхи, мысли и видения самого героя.
У такой сценографии тоже есть объяснение, трактовка.
«Дон Жуан копается в собственной душе. Куб символизирует формулу его сознания бытия, что «дважды два всегда четыре». Четырехугольный куб – это он сам. Герой бродит внутри себя и совершает «раскопки», открытия», – говорит Роман Габриа.
Некоторые «бродилки» явно доставляют Дон Жуану боль: сцены встреч с отцом, доном Луисом, происходят явно не наяву, иначе они не были бы столь абсурдными, комичными и драматичными одновременно. Роль истеричного и, мягко выражаясь, странного папаши играет Николай Качура. Есть большая вероятность, что эта нелинейная история с психоанализом и массой актерских трюков не сможет оставить равнодушными ни зрителей, ни критиков.
Не менее ярко преподнесены и другие персонажи, которым приходится по-своему страдать от Дон Жуана: его слуга Сганарель (совершенно обаятельный и цельный образ получился у Александра Петряева) и жена героя Эльвира (роль буквально пропела и прогоревала Евгения Камбалина, острохарактерная и талантливая актриса). Свои образы «хрустально пронесли» Марина Журило (Шарлотта) и Евгений Нестеров (Пьеро). Точны и комичны Александр Носырев и Павел Авдеев (дон Карлос и дон Алонсо). Создали атмосферу и придали особой энергии женские образы в исполнении Елены Доновой (Матюрина) и других молодых актрис («мечта Дон Жуана» и ее свита).
Артисты вписаны внутрь сценографического решения, как в картину. Выразительных средств Габриа явно не пожалел, и все они высококлассно воссоздают мир героя.
«Осваивалось все непросто, – признается режиссер. – Вместе со мной над спектаклем работала моя команда, группа из петербургского театра «Мастерская». Художник Николай Слободянник придумал это интересное пространство. Музыкальную партитуру и пластические картины создал Илья Корецкий (артист и постановщик «Мастерской»), световые картины – от заведующего осветительным цехом театра, художника по свету Максима Ахрамеева. Художник по костюмам – Елена Жукова».
Ранее мы рассказали о норильских премьерах этого театрального сезона: сценической версии Михаила Бартенева по шекспировской комедии «Двенадцатая ночь, или Что угодно» и спектакле Владимира Золотаря «Горе от ума» по Грибоедову.
Больше новостей читайте на совместном канале «Таймырского телеграфа» и «Северного города» в Telegram.
Марина Хорошевская
Фото: Николай Щипко
